|
Наум Бабаев, председатель Совета директоров «Русмолко»: «Для начала нужно сократить число сельхозвузов в три-четыре раза»
18 октября 2012 в 7:00
Госдума в среду, 17.10.2012, приняла в первом чтении правительственный законопроект «Об образовании в РФ», который устанавливает четкую систему уровней образования от дошкольного до послевузовского, сохраняет ЕГЭ и предусматривает систему дистанционного обучения. В целом этот закон решает, видимо, множество важных задач. Но вот позволит ли его принятие поднять уровень подготовки специалистов сельского хозяйства?
Многие компании аграрного профиля не устраивает уровень подготовки выпускников сельскохозяйственных вузов. В компании «Русмолко», например, стараются поддерживать отечественное аграрное образование: приглашают студентов и преподавателей Пензенской сельхозакадемии (ПГСХА) на практику на суперсовременные фермы. Компания своим поставщикам оборудования ставит условие – опытные образцы предоставить вузу в качестве учебного пособия. Сейчас «Русмолко» собирает пул крупных молочных компаний, чтобы создать при ПГСХА лабораторию для анализа качества молока, кормов, почвы. «Этот аналитический центр будет стоить около трех миллионов долларов, одному мне не потянуть» - объясняет такую «кооперацию» председатель Совета директоров «Русмолко» Наум Бабаев.
Из-за кадрового кризиса компания вынуждена выписывать ключевых специалистов из-за границы: главного агронома из Швейцарии, главного животновода из США, других специалистов – из Дании и Нидерландов. «Я им плачу космические, сумасшедшие деньги», — утверждает Наум Бабаев. Получается, что за сельскохозяйственные знания в России платят трижды. Сначала государство тратит деньги Бабаева и других налогоплательщиков на содержание вузов, ежегодно готовящих десятки тысяч выпускников – специалистами их назвать трудно. Потом бизнес их за свой счет доучивает и переучивает, а потом еще раз — бизнес вынужден импортировать специалистов современного уровня.
Наум Бабаев считает, что нужно сократить количество аграрных вузов и, соединив их с Россельхозакадемией, заставить науку с образованием повернуться лицом к бизнесу.
Наум Бабаев: У нас профессионалов на местах очень мало, катастрофически мало. Их надо учить, готовить, воспитывать, и это не такая простая задача, как может показаться со стороны.
Для начала нужно признать: в сельскохозяйственном образовании мы отстали на несколько десятилетий. Мы изучили опыт аграрного образования в Финляндии и были потрясены. Дело даже не в том, что в Университете Хельсинки факультет сельхознаук оборудован так, как не снилось не только нашим вузам, но и большинству отраслевых НИИ. У них в лабораториях студенты работают с приборами стоимостью в 30 тысяч евро, а коровник, который располагается тут же в кампусе, оснащен «роботами».
Главное отличие в том, что в Финляндии профессора – действующие ученые, вместе со студентами работают над исследовательскими проектами, участвуют в разработках, в том числе по заказу частных фирм, выходят со своими результатами на международные рынки. А наше аграрное образование – это пересказ чужих учебников. Поэтому из финского университета выходят специалисты, получившие солидные знания и умеющие применять их на практике, а из наших академий – выпускники с дипломами.
Чтобы не отстать еще больше, нам нужно перестать обманывать самих себя и объективно оценить качество нашего аграрного образования и состояние сельскохозяйственной науки, и пойти на серьезную реформу и первого, и второго.
Вот две цифры, которые меня потрясли. Каждый год в России 59 аграрных вузов выпускают порядка 78 тысяч специалистов. В США степень бакалавров и магистров в области сельского хозяйства получают около 30 тысяч. И это при том, что американский аграрный сектор почти в 3 раза больше, чем российский!
Я думаю, что столько людей с высшим образованием, сколько выпускают наши вузы, отрасли вряд ли нужны. Знаете, сколько выпускников после окончания работает по специальности? Только 15-20%, то есть около 20 тысяч человек. Неудивительно, что конкурс в сельхозвузы падает, например, в ПГСХА конкурса на сельскохозяйственные профессии нет.
Наши партнеры — владельцы и основатели компании «Олам» — индусы, закончили Мумбайский технологический университет. Когда они поступали в него, конкурс был 700 человек на место. Понятно, что доступ к образованию там получают действительно самые лучшие, самые способные люди.
Я рассказал эту историю в Пензенской сельхозакадемии и спрашиваю: «А у вас какой конкурс?» Мой собеседник почесал затылок и ответил: «В прошлом году недобора не было». Для того, чтобы набрать курс, представители ректората ездят по деревням и селам, устраивают там «шоу-маскарады», чтобы затащить молодежь в студенты. А так как конкуренции нет, троечники у них становятся отличниками, получают красные дипломы. В результате, бюджетные деньги идут не на удовлетворение потребностей отрасли, а на решение личных проблем молодежи, желающей получить хоть какие-то «корочки», откосить от армии, уехать от родителей. Если называть вещи своими именами, то сейчас вузы из системы образования превратились в индустрию по выдаче дипломов!
Бизнесу нужно, чтобы в сельскохозяйственные вузы пришла толковая молодежь. Пускай не настоящие отличники, но хотя бы четверочники. А для этого необходимо создать конкуренцию между молодыми людьми. Для начала – при поступлении в вуз. Пусть не такую, как в Мумбайском университете, но хотя бы на уровне университета нефти и газа им. Губкина.
Для начала, я считаю, нужно сократить число сельхозвузов в три, а то и в четыре раза, а из оставшихся сделать супер-вузы, на уровне ведущих исследовательских университетов мира – с миллиардными бюджетами – это минимум, с мощной научно-технической и информационной базой. Откуда взять столько денег, спросят меня. Отвечаю: у всех наших вузов есть какое-то имущество, здания, общежития. Давайте передадим эти активы в управление профильного «Россельхозбанка», или продадим и положим деньги на депозиты. Этот фонд позволит нормально содержать 15 аграрных исследовательских университетов – больше нам не нужно. Расчет простой: по два на каждый федеральный округ, причем в ЦФО, учитывая Москву, можно три, а где-нибудь на Дальнем Востоке хватит и одного – учитывая сравнительно небольшую численность населения и неразвитость сельского хозяйства.
В первую очередь аграрные супер-вузы имеет смысл открывать там, где развита отрасль, где развивается агробизнес, а значит, есть спрос на специалистов. Среди регионов можно провести конкурс на право иметь у себя такой университет, обеспечить переезд преподавателей, построить новые студенческие города, вложиться в научно-практическую базу. У наших студентов должны быть лаборатории и оборудование на уровне мировых стандартов – с «каруселями», «параллелями», «елочками», роботами, иначе как они смогут работать на суперсовременных фермах таких компаний как «Русмолко»?
Второй важный пункт: реформированную систему отраслевого образования надо объединить с научно-исследовательскими учреждениями Россельхозакадемии. Нужно менять систему, в которой образование и отраслевая наука с НИОКР существуют отдельно друг от друга. Какой смысл в Россельхозакадемии, если она работает в отрыве и от практического сельского хозяйства, и от подготовки кадров, по сути, варится в собственном соку? Так пусть наши академики преподают в институтах, и там же ведут свои научные работы.
Мы знаем, сколько земель распродала Россельхозакадемия за последние годы, сколько помещений подведомственных НИИ сдавала в аренду. А вот сколько патентов «академики» оформили, наверное, даже президент РСХА не знает. Я не поленился и на сайте академии набрал в поиске слово «патент». Выпало 452 результата – и это почти на 200 НИИ, входящих в Россельхозакадемию! Причем ссылки в большинстве своем никуда не ведут, подробнее узнать о патентах невозможно. Так за что мы держимся?
Когда я в США выбирал оборудование для фермы, мне говорили, что при его производстве используется 28 патентов. За каждый из них какой-нибудь Джон Смит или Джо Джонс каждый месяц от них получает несколько тысяч долларов. Это нормальная основа для финансирования науки.
Сейчас на наших фермах мы установили работникам приличную зарплату. Например, операторы, отслеживающие на мониторах процесс дойки 500 голов в час, за шестичасовой рабочий день могут получать до 22 тысяч рублей в месяц. Конечно, работа монотонная. Но это компьютеры, это обработка данных, это контроль, — люди прошли обучение и сдали наши внутренние тесты. Для сравнения: менеджер в Пензе вряд ли получает больше 11-15 тысяч рублей. Средняя зарплата по Пензенской области, по-моему, 16 тысяч, а по городу Пензе — 18 тысяч рублей.
Спецы у нас получают до 50 тысяч рублей. То есть мы создали высокооплачиваемые рабочие места. Но взять на них некого. На каждом комплексе у нас должны работать по 20 специалистов. А где я их возьму? Приходится приглашать людей из-за границы. Они вообще получают космические деньги — от 5 тысяч евро и выше.
Наши учатся у них, конечно, хотя это получается, по сути, столкновение цивилизаций — прошлого и будущего, чтобы это будущее приблизить, нужно не откладывая начинать реформу высшего сельскохозяйственного образования.
Иначе будущее пройдет мимо нас.
ПродMag
Читайте также:
|
Email
Twitter
Facebook
г.Бабаев возьмите последний годовой отчет Россельхозакадеми за 2011 г. и получите полную информацию о разработках в с/х науки по всем отраслям