|
Аркадий Злочевский, президент Российского зернового союза: «Переписать Госпрограмму – это несложно»
25 апреля 2013 в 16:05
Президента Российского зернового союза Аркадия Злочевского ПродMag попросил рассказать о том, с какими, по его мнению, вызовами предстоит столкнуться агропромышленному комплексу России в сравнительно близкой перспективе. Но не об урожае-2013 и ценах на зерно в следующем сезоне, а о том, что определит все урожаи и цены на зерно на годы вперед – о господдержке. Точнее, о целях и задачах для государства и агробизнеса.
ПродMag | С какими вызовами в агропродовольственной сфере России предстоит столкнуться в ближайшие годы?
Аркадий Злочевский | До начала XX века, а точнее до 1914–1916 гг., экономических границ в мире не существовало вообще. Капиталистическая экономика развивалась вне границ, не было никаких ограничений на перемещение капитала, не было таможенных ставок, барьеров – ничего этого не было. Товары двигались свободно.
Это была глобальная конкуренция, и в ней выигрывали наиболее конкурентоспособные.
Потом мировая экономика пошла по пути протекционизма. И вплоть до второй половины XX века это был очень мощный вектор развития экономики: установление барьеров – таможенных, административных, технических – для перемещения товаров с целью повышения конкурентоспособности национального производства.
Только во второй половине XX века до мировой экономики дошло, что в результате такого сценария, реализованного в развитии мировой экономики, она начала терять конкурентоспособность вообще. Национальный уровень регулирования подавляет конкурентоспособность. И в результате соответственно начался откат назад.
Сейчас мы наблюдаем все больше интеграционных процессов. Но мы еще и близко не подошли к тому уровню обострения глобальной конкуренции, который был в начале XX века. А мы неизбежно к нему подойдем. Это вызов, и эта неизбежность не за горами.
А такое глобальное обострение и возврат в свободную мировую экономику начала XX века, которая сложилась тогда, – это в общем еще и специализация, специализация мировых производственных кластеров по базовым, скажем так, фундаментальным конкурентоспособностям. То есть по тому потенциалу, которым обладает территория. И это неизбежность.
ПродMag | В России, кажется, мало кто осознает наши «фундаментальные конкурентоспособности» в сельском хозяйстве и мало что делается для того, чтобы их реализовать. Поэтому иногда кажется, что «специализация мировых производственных кластеров пройдет без нас».
Аркадий Злочевский | Мы пока вообще никак не пытаемся встроиться в этот процесс. А это глобальный вызов, который нас ожидает впереди, и он супермощный.
Это настолько мощный вызов, что нам деваться некуда, нам все равно придется развиваться. Потому что у нашей территории есть природная, фундаментальная конкурентоспособность в аграрном секторе: у нас много земли, у нас есть вода в огромном количестве, у нас есть человеческий капитал и, главное, у нас есть огромный запас питательных веществ в почве.
В мире есть территории, которые ничем не уступают российским с точки зрения природно-климатического потенциала для сельского хозяйства, кроме площади и питательности почвы. Например, в Африке. Конечно, эти территории не такие обширные, как наша. Но главное, в чем они уступают, – там нет людей. А в связи с тем, что нет людей, нет инфраструктуры и нет ничего для того, чтобы производить сельскохозяйственное сырье, перерабатывать его и транспортировать готовый продукт. И тем не менее мировые капиталы текут на эти территории, инвесторы приходят в Африканские страны.
А к нам не приходят.
ПродMag | Насколько известно, в Африке китайцы скупают землю для ведения сельскохозяйственного производства. Кто-то подсчитал, что по площади купленная ими земля уже больше Франции.
Аркадий Злочевский | Да, это и китайские, и арабские фонды, и американские деньги – там много денег на самом деле. Даже наши российские. В сельское хозяйство Африки даже российский бизнес делает инвестиции. Есть примеры — пшеницу сеют на мелиорированных землях. И выгодно получается, потому что два урожая в год собирают.
А внутренний рынок там бешеный по ценам. Инфраструктуры нет вообще, поэтому пока зерно по импорту привезешь, оно уже стоит по 600 долл. за тонну на внутреннем рынке. Но если ты вырастил ее тут же и продаешь даже по 580 долл., ты конкурентоспособен, даже «сидя на мелиорации».
ПродMag | Речь идет о значительных вложениях?
Аркадий Злочевский | Туда идут миллиарды долларов, а нам ни копейки не перепадает.
В Нью-Йорке в прошлом году на конференцию собирались крупные инвесторы, обсуждали инвестиции в сельское хозяйство. Выяснили: 200 млрд долл. готовы «лечь в землю» в целом по миру. Это большие деньги. И 20 млрд долл. ежегодно уже инвестируются в развитие земельного ресурса, в сельхозпроизводство. В Африке, в Бразилии, в Мексике, в Юго-Восточной Азии.
ПродMag | Почему в России нет иностранных инвесторов?
Аркадий Злочевский | Мы инвестиционно непривлекательны: слишком большая концентрация рисков, слишком непрозрачные правила игры и т.п. – масса причин. Притом что природно-климатический – фундаментальный, базовый – ресурс у нас круче, чем у всех.
Вот это серьезный вызов, и нам предстоит на него ответить. По идее мы должны сказать: «Приходите к нам со своими деньгами, мы создадим для вас условия – такие, как вам требуются». Но мы этого не делаем.
ПродMag | Вы не верите в возможности внутренних инвесторов?
Аркадий Злочевский | Мы такой хороший рывок сделали в 2008 г. под хороший рынок! Деньги были доступны, и инвесторы прибежали в сельское хозяйство с горящими глазами и вбухали немеряно денег в агропромышленный сектор.
Но в 2009 г. рынок рухнул в три раза из-за мирового кризиса и валового сбора зерна в 108 млн т. Инвесторы все деньги потеряли. Государство ничем помочь им не смогло. Гарантии-то инвестору никто не давал о том, что его деньги сохранятся.
Теперь ситуация принципиально другая – мировая экономика не так хорошо себя чувствует, рисков все больше и больше, макрориски концентрируются, и с ними надо уметь управляться. Плюс к этому еще и окупаемость резко снизилась в аграрном секторе, себестоимость значительно выросла за короткий период с 2008-го по нынешний год.
И теперь уже никто из тех, кто в России на деньгах сидит, не рискует в АПК.
Зимой рынок зерна был «шоколадный», но притока инвестиций не было и соответственно такого технологического бума не видно, как был в 2008 г.
ПродMag | Какие еще вызовы в аграрном секторе ожидают нас в обозримом будущем?
Аркадий Злочевский | Есть глобальная проблема продовольственного снабжения, причем попытки решить ее через инструменты продовольственной помощи – различные гуманитарные программы и пр., и пр. – провалились.
Они провалились и они неадекватны. Почему? Потому что любая попытка гуманитарного решения этой проблемы приводит к подавлению производственных стимулов: голодающих больше всего в Африке, туда начали завозить сельхозпродукцию, в результате там местные фермы вообще перестали производить, потому что они не в состоянии сбыть, им некуда продать свою продукцию.
Зачем ее производить, если невозможно продать? А мир растет, население растет, едоков все больше и больше. И главной составляющей в проблеме недоедания, голодания в мире является экономическая составляющая, а не физическая.
Продовольствия хватает. В любой момент времени риск физической нехватки пищи на каком-то конкретном участке территории Земли может быть связан только с инфраструктурой. То есть продовольствие есть, просто оно не доставлено до потребителя и потому стало для него недоступным. Другой проблемы в физическом обеспечении людей пищей просто не существует.
Но есть другая проблема – экономическая недоступность продовольствия. Пожалуйста, продовольствие вот здесь, на складе, на прилавке, а купить его не на что.
Похоже, что мир это начинает осознавать. И переориентирует все инструменты по решению глобальной продовольственной безопасности в тему экономики. То есть это будет экономическая помощь голодающему населению, и это дополнительный виток платежеспособного покупательного спроса. Мир неизбежно перейдет к этому инструментарию и этот виток породит.
ПродMag | К чему это приведет?
Аркадий Злочевский | Прежде всего к изменению картины мира и наращиванию объема торговли продовольственными ресурсами. Ведь объем торговли очень консервативен, если вы посмотрите в историческом разрезе. Сколько сегодня торгуется по миру пшеницы? Ну, 130 млн т. А сколько торговалось 30 лет назад? – 120 млн т.
А сколько прибавилось населения за эти 30 лет, а сколько едоков-то стало? Гораздо больше. Но каждая национальная территория, особенно с быстрорастущим населением, стремится удовлетворить потребности населения собственным производством. Все страны, которые испытывают проблемы со снабжением продовольствием собственного населения в связи с его ростом, имеют программы по наращиваю сельскохозяйственного производства на своей территории. Поэтому объем торговли не растет пропорционально росту населения.
Мир пытается решить проблему недостаточности ресурсов – земли, воды и прочего. Самый яркий пример – Китай. Индия – вторая по значимости, по населению, и ровно с теми же подходами и с той же самой проблемой. Они ставят во главу угла аграрное развитие для снабжения собственного населения. Они не делают ставку на то, что они будут брать нашу продукцию. Они ставят вопрос иначе: либо мы сами это вырастим, либо дайте нам территорию, мы на ней вырастим.
Никто не делает ставку на импорт аграрной продукции.
Хотя по промышленным товарам даже в голову никому не придет организовывать производство, например, телевизоров в самой Америке. Это просто экономически нецелесообразно.
ПродMag | Ну, и каким же образом вырастет в таком случае мировая торговля?
Аркадий Злочевский | Вот эти попытки стран с огромным населением решить продовольственную проблему самостоятельно приводят к следующему вызову, который нас ждет, – опережающему технологическому развитию на территориях с недостаточными ресурсами. Потому что единственным способом решить проблему обеспечения собственного населения и развивающейся территории продовольственными товарами в условиях недостатка базового ресурса — только технологии, больше ничего.
Объем международной торговли продовольствием будет расти в связи с избавлением от ряда гуманитарных программ. Рост торгового оборота, по крайней мере, на переходный период, позволит приблизиться к решению проблемы голода в условиях растущего населения. Но в глобальной конкуренции за рынки сбыта выиграет тот, кто наиболее технологически развит.
У нас в России ресурсов достаточно, и мы пока считаем, что нам необязательно технологическое развитие. В результате, несмотря на явные конкурентные преимущества, Россия может оказаться за бортом расширяющегося международного рынка продовольствия.
ПродMag | Приведите, пожалуйста, конкретный пример угрозы технологического характера, которая негативно отразится на российском присутствии на международном рынке продовольствия.
Аркадий Злочевский | Вызов ближайшего периода: Китай поставил задачу в 2015 г. внедрить уже в производство ГМ-пшеницу. И эта задача будет выполнена.
Они разрабатывают сейчас целый ряд признаков для ГМ-пшеницы. Помимо того, что она будет глифосат-устойчивая (такая уже давно разработана, но не коммерциализирована, ее нет в производстве), они поставили задачу – получить пшеницу, устойчивую к засухе и ржавчине, которые являются их бичом. Да и нашим тоже, если честно.
Это означает, что ГМ-пшеница, которую китайцы начнут производить для себя, произведет революцию в общемировом производстве пшеницы. А, как известно, пшеница – это наш основной, фундаментальный зерновой ресурс, которым мы торгуем на мировом рынке.
Встает вопрос: мы и дальше будем орать, что ГМО – это пища Франкенштейна, или мы будем все-таки думать о глобальной конкуренции и технологическом развитии? Ведь китайцы закончат тем, что просто, помимо удовлетворения внутренних потребностей в пшенице, еще и дадут старт общемировому процессу производства ГМ-пшеницы.
А индусы уже показали, что даже в условиях, скажем так, микроподвижек в технологическом развитии можно добиться поставленных задач. Я, честно говоря, не очень верил, понимая их отсталость, когда индусы заявляли, что они придут к самообеспечению зерном. Но ведь пришли! А вспомните, энное количество лет назад, семь по-моему, они были одними из самых крупных наших покупателей. А сегодня они вышли в стан экспортеров.
Что это, как не обострение конкуренции? И это без всякой ГМО-пшеницы вторая по населению страна в мире начала экспортировать. Что, для китайцев это проблема – выйти на экспорт пшеницы? Да если они так задачу поставят, я вас умоляю, они ее решат.
Ну, и что мы тогда будем делать – с нашей территорией, с нашим гораздо лучшим базовым ресурсом, но с абсолютно отсталым технологическим развитием и без постановки вообще задачи технологического развития и создания инструментария по этому технологическому развитию?
ПродMag | Кажется, в России вообще не принято ставить в области сельского хозяйства какие-либо по-настоящему экспансивные задачи. Почему?
Аркадий Злочевский | Нет, мы декларируем, что нам надо площади в оборот вернуть, которые мы потеряли. Зачем? Может, нам надо думать о том, что урожайность надо получить хотя бы на среднемировом уровне?
ПродMag | Кто должен ставить задачу – поднять урожайность? Государство? В какой форме оно может это сделать?
Аркадий Злочевский | Надо переделать государственную программу развития сельского хозяйства. Переписать заново. Чем быстрее, тем лучше.
ПродMag | Взять те же самые деньги и направить их на другие цели?
Аркадий Злочевский | Совершенно верно – чтобы они абсолютно по-другому работали. Надо рынку сказать: «Дамы и господа, мы хотим достичь вот таких задач, целей. Вы – бизнес. Мы вам гарантируем, что мы от этих целей не отступим, эти задачи будут реализовываться со стороны государства, и помощь бизнесу, который будет способствовать решению этих задач, будет оказана. А кто будет мешать достижению этих задач, тем никакой помощи не будет». Вот что надо сделать, и все.
Переписать Госпрограмму – это несложно. Надо сформулировать внятную государственную аграрную политику и поставить задачу институтам: исходя из объявленных принципов аграрной политики напишите новую госпрограмму. Там, в институтах, также писали действующую Госпрограмму: исходя из тех постулатов, которые им были продиктованы.
ПродMag | Какие постулаты из тех, что были продиктованы сотрудникам научных учреждений при подготовке действующей Госпрограммы, Вы считаете нужным «перепостулировать» – отбросить или заменить?
Аркадий Злочевский | Сейчас вместо повышения эффективности в Госпрограмме сформулирована другая задача: поднять валовое производство. В программе социально-экономического развития записано: к 2020 г. производить 140 млн т зерна. Почему именно столько? Потому что высокие руководители сельского хозяйства того времени, когда готовился документ, заявляли: нам надо тонну зерна на человека в год иметь. Никто в ответ не спрашивал: зачем нам тонна на человека в год? Мы съесть-то эту тонну способны? А сохранить? А транспортировать? Есть ли у нас покупатели на 140 млн т зерна? Да еще произведенных «любой ценой»?
При этом экспорт зерна рассматривался, да и до сих пор это иногда звучит на всяких совещаниях, — как нечто негативное.
А вот как ставят задачу в Бразилии. 18 лет назад они решили выйти на объем экспорта агропродовольственной продукции в 100 млрд долл. И они ее решили, они уже достигли 100 млрд долл. экспорта!
И когда журналисты спрашивали у бразильского министра сельского хозяйства: «Что дальше, какие цели теперь будете ставить?», он ответил: «А мы цели не меняем, у нас цель-то на самом деле – чтобы фермеры денег заработали. А 100 млрд долл. экспорта – это инструмент для достижения цели. Это средство, а не цель. Чтобы фермеры и в будущем денег заработали, мы будем ставить задачу – обогнать Америку, у которой 145 млрд долл. агропродовольственного экспорта в год».
Вот это задача в условиях глобальной конкуренции – вполне достойная!
А у нас как ставится вопрос: агропродовольственный экспорт – это так, неликвиды собственного потребления. Вот нам надо поголовье возродить, валовое производство накрутить… Абсурд!
Я согласен с тем, что гораздо лучше экспортировать добавленную стоимость, я обеими руками «за». Но ставить задачу: уменьшить экспорт и нарастить внутреннее потребление – это неадекватно просто с точки зрения экономики.
Нормальная экономика всегда выигрывает от экспорта. Экспорт является самым, наверное, важным инструментом обеспечения ликвидности для рынка, любой экономист это понимает. Это значит, что его надо стимулировать приоритетно к внутреннему потреблению, тогда экономика выигрывает в целом. А внутреннее потребление при этом никак не пострадает.
ПродMag | Ну, хорошо – это одно из направлений поддержки. А где Вы предлагаете изыскать на нее средства? Ведь у нас объем поддержки сейчас заведомо неконкурентоспособный. Какие выходы есть? Разве государство может, например, сказать аграриям: «Вот вам бесплатное топливо: у нас много нефти. Или вот вам бесплатные удобрения: у нас много калийных, фосфорных месторождений»?
Аркадий Злочевский | Ну, такое решение проблемы конкурентоспособности, на самом деле, – это опять «времянка»: пока есть возможность, халяву дали; халявы нет и конкурентоспособности нет, и бизнес рухнул. Такие «подарки» – очень ненадежная база для конкурентоспособной экономики.
Я ратовал за присоединение к ВТО как раз потому, что интеграция начинает менять сознание – и предпринимателей, и чиновников, власти как таковой. Варясь в собственном соку, мы не в состоянии даже понять и оценить, насколько глобальны вызовы, к которым нам надо готовиться, насколько они масштабны. ВТО нам только помогает оценить эти глобальные вещи и избавляет нас от доморощенного протекционизма, который на самом деле даже со здравым смыслом не дружит зачастую.
ПродMag | У вас есть иное решение проблемы повышения эффективности господдержки?
Аркадий Злочевский | Ну, мы, например, разработали систему управления рисками, привязанную к технологиям. Она не требует изменения нормативной базы. Всего лишь нужно прописать соответствующие параметры для регионов в соглашениях, которые Минсельхоз с каждым из них заключает по реализации Госпрограммы.
Как это может работать? Минсельхоз составляет технологические рекомендации исходя из агроклиматических показателей, причем на это уже заложены средства в бюджете. Это, по сути, диапазон технологических параметров, которые государство разрешает применять.
Управление сельского хозяйства региона сверяет технологическую карту с рекомендацией. Соответствует – штампик поставил, и вперед, работайте, ждите бюджетных денег. Региональный чиновник проконтролирует в поле, как соблюдается технология. Работаешь по утвержденной технологии – нет вопросов, все инструменты бюджетной поддержки тебе открыты. Не соблюдаешь – вот основание для закрытия доступа к бюджетным деньгам.
Зачем оказывать помощь тому, кто технологически не соблюдает даже элементарных правил?
ПродMag | Коррупционноемкое предложение.
Аркадий Злочевский | Ничего подобного, это всего лишь открытая или закрытая дверь, она и сейчас открыта для кого-то, а для кого-то закрыта. Только не согласно технологическим критериям, а согласно как раз вот этим коррупционным нормам.
А выигрыш-то в чем? Мы тем самым заставим рынок работать. Ведь это же только для господдержки, мы никого не обязываем. Мы говорим о том, что раз федеральный бюджет оказывает поддержку, финансово помогает крестьянину что-то произвести, – пусть этот крестьянин соблюдает технологию. Не соблюдаешь технологию – зачем тебе помогать.
Вот вам стимул к технологическому развитию. Давайте все инструменты поддержки нацелим на технологическое развитие, и оно появится.
ПродMag | Аркадий Леонидович, но это ведь только один элемент управления господдержки. Он, возможно, важный, но все проблемы не решит.
Аркадий Злочевский | А мы разработали систему управления рисками, которая прикрывает риски со всех сторон, включая коммерческие. Причем систему разработали уникальную, но это не значит, что мы изобретали велосипед. Просто взяли и скомпилировали опыт разных стран, принципы, которые уже де-факто применяются и отлично работают в разных странах. Просто скомпилировали и наложили на нашу почву.
Система позволяет управлять всеми государственными рисками, не требует дополнительных бюджетных средств, не требует изменения никаких нормативов – законодательства и пр., и пр. Требует только рационального использования административного ресурса.
Я о ней рассказывал всем подряд уже: вице-премьеру, министру, замам нескольким. Говорю: «Дарю, ничего взамен не прошу. Ничего не надо, берите».
Нет, никто не берет.
Мы как-то странно устроены: отвыкли верить в какие-то нормальные человеческие устремления, в то, что кто-то хочет добиться развития, при этом не пытаясь удержать авторские права на идею и заработать на ней.
А все просто: мой выигрыш, как функционера Российского зернового союза, очевиден: будет «цвести и пахнуть» рынок – будет «цвести и пахнуть» Союз. Все, мне больше ничего не надо. Я не прошу ни у кого ничего взамен.
Но пока не верят.
Интервью опубликовано в журнале ПродМаg № 2, подготовленном специально для второго в 2013 году заседания Grain Session (25 апреля 2013 г.).
ПродMag
Читайте также:
|
Email
Twitter
Facebook
