Евгений Корчевой, директор Российской ассоциации производителей сельхозтехники «Росагромаш»: «Пример Красноярского комбайнового завода показывает, к чему приводит массированный рост импорта»
21 февраля 2013 в 0:01
Документы, на основании которых коллегия ЕЭК в конце декабря прошлого года приняла решение о введении предварительной защитной пошлины на импортные комбайны, могли быть сфальсифицированы. Этот тезис неофициально, но настойчиво обсуждается частью противников введения пошлины в 27,5 процентов на комбайны и их модули, которая будет действовать в Таможенном Союзе до 5 июля 2013 года.
С другой стороны, недавнее решение владельцев Красноярского завода комбайнов о прекращении производства зерноуборочных машин бросает тень на эффективность решения о введении пошлины: что это за защита, если одно из четырех профильных предприятий (еще, по данным «Росагромаша», к ним можно отнести «Ростсельмаш», «Лидасельмаш» и «Гомсельмаш») фактически закрывается?
С просьбой прокомментировать ситуацию ПродMag обратился к директору Российской ассоциации производителей сельскохозяйственной техники «Росагромаш».
Евгений Корчевой: То, что закрывается производство комбайнов в Красноярске — это, прежде всего, говорит о том, что в последние годы условия для производства сельскохозяйственной техники в общем и комбайнов в частности были сложными. Одна из главных причин случившегося – неравная конкуренция с импортной сельскохозяйственной техникой.
В 2007-2008 годах было проведено первое расследование. Тогда удалось доказать, что рост импорта наносит существенный ущерб развитию отрасли, в частности – производству зерноуборочных комбайнов.
Условия для производства с 2008 года стали ухудшаться. Потом, правда, была введена небольшая повышенная ставка пошлины – до 15 процентов. Но, на самом деле, пошлину по этому повышенному тарифу мало кто платил.
Импортеры очень быстро договорились с таможней. Они снимали колеса, снимали кабину, назвали этот товар не комбайном, а энергомодулем, то есть запчастью комбайна. И платили таможенную пошлину по нулевой ставке. То есть очень умело (правда, на грани нарушения закона, но не нарушая его) де-факто импортеры обошли повышенную пошлину. Импорт продолжался, нанося ущерб отрасли. И вот этот достаточно длительный процесс привел к тому, что в 2013 году один из производителей закрыл свое производство.
Пример Красноярского комбайнового завода показывает, к чему приводит массированный рост импорта.
Теперь — о фальсификации данных. Это очень сильное обвинение. И, если какая-то компания полагает, что какие-то данные, в том числе и подготовленные «Росагромашем», были сфальсифицированы, она может смело обращаться в Евразийский суд и попытаться выиграть его.
Процедура расследования достаточно прозрачна, в ЕЭК проходили слушания в соответствии нашим соглашением о спецзащитных расследованиях, в соответствии с правилами ВТО, где все стороны могли высказать свои мнения, привести аргументы.
В частности, там я впервые услышал, что у импортеров сельхозтехники появились подозрения, что какие-то наши данные не совпадают с их данными. Но, на самом деле, мы, как заявители, достаточно уверенно доказали, что как раз те данные, которыми оперируют они — ошибочны. По итогам этих слушаний все разногласия с импортерами мы сняли и убедительно доказали им, в чем они ошибались.
Могу привести такой пример: импортеры просто посмотрели в таможенной статистике Казахстана: сколько комбайнов туда было ввезено. Эта цифра не совпала с теми данными, которыми оперировала ЕЭК. Дело в том, что мы, когда делали анализ, выяснили: по документам поставка комбайна и двух жаток к нему проходила как три комбайна. Мы заподозрили, что стоимость комбайна не может быть 30 тысяч долларов – таких цен нет на рынке. Обратились с запросом в Таможенный комитет Казахстана, они провели свое расследование и выяснили, в чем ошибка.
На основании таких исследований мы первоначальные данные корректировали. И абсолютно уверены в том, что каждая цифра, представленная нами, достоверна.
Пока пошлина пока вводится на несколько месяцев – до окончания расследования. При этом наши партнеры по ВТО очень агрессивно себя ведут. Защитные меры предусмотрены правилами ВТО, расследование проводилось в соответствии с регламентом ВТО. Но в ответ мы услышали: эту защитную меру нельзя вводить, потому что она нарушает наши права на поставку техники. Осуществляется жесткое, наглое давление на комиссию, на российские государственные органы. Что не очень корректно и не очень порядочно.
Речь идет о том, что, в среднем, рынок комбайнов Таможенного Союза составляет около 9 тысяч штук, из этого импорт – тысяча штук. Причем доля импорта стремительно растет — через каждые два года она удваивается. То есть, если меры не будут введены, через два года импорт комбайнов будет уже на уровне 2 тысяч штук.
А если защитная мера по итогам расследования будет введена на 3-4 года, то импорт остановится на уровне примерно одной тысячи штук в год. Таким образом, импортная продукция все-таки будет представлена на рынке, но, с другой стороны, российским и белорусским заводам за эти три года пошлина позволит подтянуться, провести мероприятия по выпуску новой продукции и выходу на новые рынки.
Почему, говоря о производителях Таможенного союза, мы не упоминаем компанию Claas? У нее действительно есть сборка комбайнов в Краснодарском крае, хотя ничтожный характер производства доказывают и малое количество работников, и малые площади. Компания проанонсировала, что вложит сейчас энное количество кредитных денег, которые она берет в банке, чтобы построить корпус для производства деталей с помощью лазеров, для их сварки, окраски. Когда это будет сделано, производство комбайнов можно будет назвать полноценным.
В принципе, Claas под расследование не попадает, поэтому за те части комбайнов, которые они ввозят, дополнительно 27,5 процентов они платить не будут. Другое дело, что эта компания, помимо сборки, еще и завозит комбайны в монокомплектном виде. И за эти комбайны придется платить повышенную пошлину. Поэтому компания в целом не довольна решением ЕЭК о ее введении.
ПродMag
Читайте также:
|